Дитя человеческое [litres] - Филлис Джеймс

Ролф был близок к истерике:

— Я не тронусь с места. Пускай выволакивают!

— Именно так они и поступят.

Впервые заговорил Льюк:

— Может, если мы не будем их провоцировать, им надоест и они уйдут?

— Они не уйдут, — ответил Тео. — Они всегда поджигают машину. У нас есть выбор — или выйти самим, или ждать здесь, когда она запылает.

Раздался грохот. Ветровое стекло превратилось в лабиринт трещин, но не разлетелось. Один из Омега вновь взмахнул дубинкой, и стекло разбилось вдребезги, осыпавшись на колени Ролфу. Ночной воздух ворвался в машину холодом смерти. У Ролфа перехватило дыхание, и он отшатнулся, когда Омега просунул внутрь свой зажженный факел, прямо к его лицу.

Омега засмеялся, затем голосом вкрадчивым, просительным, почти соблазняющим, произнес:

— Выходите, выходите, выходите, кто бы вы ни были.

Последовали еще два сильных удара, и теперь разлетелось заднее стекло. Мириам закричала, когда факел опалил ей лицо. Тео почувствовал запах жженых волос.

— Помните: танец. Потом бегите к стене, — успел сказать он, и все пятеро вывалились из машины. Их подхватили и оттащили в сторону.

Держа факелы в левых руках, а дубинки — в правых, Омега секунду постояли, разглядывая своих пленников, и снова пустились в ритуальный танец вокруг них. На этот раз движения их были медленнее, торжественнее, пение — громче, но оно уже было не праздничным, а, скорее, погребальным. Тео тут же включился в танец, поднимая руки, извиваясь всем телом, сливая свой голос с их голосами. Один за другим остальные четверо вступали в круг. Их разделили. Это было скверно. Он хотел, чтобы Ролф и Джулиан были рядом, чтобы он мог дать им сигнал к бегству. И все-таки первая часть плана, самая опасная, удалась. Он опасался, что, стоит ему начать плясать, его тут же собьют с ног, и приготовился встретить тот единственный роковой удар, который положит конец его ответственности, конец жизни. Но удара не последовало.

Словно повинуясь тайному приказу, Омега принялись топать в унисон, все быстрее и быстрее, а потом снова закружились в танце. Омега, за которым в танце шел Тео, вдруг резко обернулся и, словно кошка, короткими мягкими прыжками двинулся ему навстречу, размахивая над головой дубинкой. Он ухмылялся, глядя Тео в лицо, их носы почти соприкасались. Тео чувствовал его запах, кисловатый, не лишенный приятности запах, видел замысловатые мазки рисунка, синие, красные и черные, подчеркивающие скулы, нанесенные сверху над бровями, покрывающие каждый дюйм лица узором, одновременно варварским и утонченным. На секунду ему на память пришли островитяне южных морей с картин в музее Питт-Риверза с их узлами волос на макушке и они с Джулиан — стоявшие там рядом в той тихой пустоте.

Глаза Омега — темные озера посреди ярких всполохов — приковали к себе взгляд Тео. Он не смел отвести от них взор и найти Джулиан или Ролфа. Они плясали, круг за кругом, все быстрее и быстрее. Когда же Ролф и Джулиан сделают свой ход? В мыслях Тео приказывал им бежать, теперь, сейчас, пока их захватчикам не надоела эта игра в товарищество. Вдруг Омега отвернулся от Тео, продолжая плясать, и Тео смог повернуть голову. Ролф и Джулиан находились в дальней части круга: Ролф двигался толчками в неуклюжей пародии на танец, вымученно размахивая руками в воздухе, а Джулиан ритмично раскачивалась всем телом под крики танцующих, прижав накидку левой рукой и размахивая правой.

А потом случилось нечто ужасное. Танцевавший позади нее Омега протянул левую руку и схватил ее за заплетенные в косу волосы. Он дернул их, и коса расплелась. Джулиан на секунду замерла, но затем снова принялась танцевать, а волосы медленно рассыпались по ее лицу. Теперь все двигались к краю площадки, к самой низкой части стены. Тео отчетливо видел в свете горящих факелов стену, валявшиеся на траве камни, черные очертания деревьев. Он готов был крикнуть во весь голос: «Сейчас! Давайте сейчас! Бегите! Бегите!» И в этот самый момент Ролф побежал. Он схватил руку Джулиан, и они вместе бросились к стене. Ролф прыгнул на стену первый, затем не то перебросил, не то перетащил Джулиан. Некоторые из танцующих, погруженные в себя, продолжали исступленно завывать, но тот Омега, что находился к ним ближе всех, уронил факел и, с диким воплем рванувшись за беглецами, ухватил конец накидки Джулиан, когда она уже почти перебралась через стену.

И тогда вперед выпрыгнул Льюк. Схватив Омега, он тщетно пытался оттащить его от стены.

— Нет, нет! — выкрикивал он. — Возьмите меня! Возьмите меня!

Омега отпустил накидку и с яростным криком обернулся к Льюку. Какое-то мгновение Джулиан колебалась, протягивая руку, но Ролф, дернув, увлек ее за собой, и две бегущие фигуры исчезли в тени деревьев. Все произошло за несколько секунд, и в сознании Тео остались лишь протянутая рука и умоляющие глаза Джулиан, тянущий ее за собой Ролф и пылающий в траве факел Омега.

Теперь у Омега была добровольная жертва. Они обступили Льюка, не обращая внимания на Тео и Мириам, и наступила страшная тишина. При первом ударе дерева о кость Тео услышал один-единственный крик, но не смог определить, кто кричал — Мириам или Льюк. А потом Льюк уже был на земле, и его убийцы навалились на него, как звери на добычу, расталкивая друг друга и в исступлении нанося ему удары. Танец был окончен, смертельная церемония завершилась, началось убийство. Они убивали молча, в жуткой тишине, и Тео казалось, что он слышит хруст каждой косточки Льюка, а его барабанные перепонки лопались от шума хлынувшей из его тела крови. Он схватил Мириам и поволок ее к стене.

— Нет. Мы не можем, не можем! — Она задыхалась. — Мы не можем его оставить!

— Мы должны. Ему уже не помочь, а вы нужны Джулиан.

Омега не преследовали их. Добравшись до опушки леса, Тео и Мириам остановились и посмотрели назад. Теперь расправа больше походила не на кровожадное безумие, а на преднамеренное убийство. Пятеро или шестеро Омега, образуя круг, держали факелы высоко в воздухе, а внутри круга, в тишине, темные полуобнаженные фигуры с дубинками в руках поднимали и опускали их в ритуальном балете смерти. Даже на таком расстоянии Тео казалось, что воздух раскалывается от хруста расплющиваемых костей Льюка, хотя он знал, что ничего не мог слышать, кроме хриплого дыхания Мириам и глухих ударов собственного сердца. К ним тихо подошли Ролф и Джулиан. Вместе они в молчании смотрели, как Омега, завершив свою работу, снова разразились победными возгласами и бросились к захваченной машине. В свете факелов Тео разглядел ворота в изгороди, окружающей поля, тянувшиеся вдоль дороги. Двое из Омега распахнули их, и машина, накренившись, перевалила через травяную бровку и въехала в ворота, ведомая одним из членов банды и подталкиваемая сзади остальными. Тео знал, что у них должна быть своя машина, возможно, фургончик, хотя он его и не приметил. На мгновение Тео охватила нелепая надежда, что в возбуждении от предстоящего поджога машины Омега могли временно забыть про свою и у него есть шанс, пусть и ничтожно малый, добраться до фургончика и, может, даже обнаружить оставленный в зажигании ключ. Тео понимал, что это чистая фантазия. Пока он раздумывал, маленький черный фургон подогнали к воротам, и он через ворота выехал в поле.